БЕРШАДЬ: МЕСТЕЧКО И ЛЮДИ
Александр Вишневецкий
Статья напечатана1 мая 2008 года в газете "Новости недели" приложении "Время НН"
История любого еврейского местечка является свидетельством того, сколь велики были духовные ценности, на основе которых осуществлялось в нем нравственное воспитание людей
О сравнительно небольшом еврейском местечке Бершади написано немало. В одной публикации невозможно подробно рассказать о самом штетле и его истории, но попытаюсь на примере Бершади показать, какую роль играли местечки в формировании известных личностей. Приведенными здесь примерами не исчерпывается история Бершади, я мог бы назвать еще значительное количество людей, которые своими делами заслужили благодарную память современников и следующих поколений. Показательно то, что многие из них формировались как личности под сильным влиянием хасидизма. Для нас, воспитанных в советское время в духе атеизма, эта факты могут служить наглядным доказательством того, сколь эффективными были еврейские традиционные методы воспитания.
Но сначала - краткая историческая справка. Бершадь, город с 1966 года, районный центр в Винницкой области Украины известен как поселение с 1459 года. В июне 1648 года в ходе восстания казаков под руководством Хмельницкого один из его кровожадных последователей Максим Кривонос и его бандиты захватили Бершадь, убив всех евреев и католиков. В 1765-м в Бершади проживали 438 евреев, в 1818 году еврейское население местечка достигло уже 3370 человек.
В начале XIX столетия Бершадь стала одним из центров хасидизма. Здесь жил известный хасидский раввин Рафаэль, ученик и последователь рабби Пинхаса из Корца. В 1900 году еврейское население местечка составляло 4500 из общей численности населения в 7000 человек, при этом число еврейских ремесленников доходило до 500. К этому времени в Бершади была одна синагога и шесть молитвенных домов. Местечко было известно в середине XIX века своими еврейскими ткачами. Но к концу столетия спрос на их продукцию снизился, в результате чего многие из ткачей эмигрировали в Америку.
Бершадь расположена среди еврейских местечек Подолья, с которыми в былые времена ее связывали плохие грунтовые дороги, труднопроходимые из-за грязи весной и осенью, очень пыльные летом, и заваленные зимой снегом. Тем не менее, связь между штетлами поддерживалась постоянно, и этому не могли помешать ни плохие дороги, ни убогое материальное положение. Люди ехали в Бершадь к своим родственникам, познакомиться и сосватать невесту или жениха, по случаю рождения ребенка, на свадьбы или - не дай Б-г, - в связи с болезнью или кончиной кого-то из близких.
Бершадь пользовалась большим уважением среди близлежащих местечек, и это нашло отражение даже в прозвище, которое традиционно давалось каждому еврейскому местечку и его людям. Хотя обычно эти прозвища давались ради шутки, порой они вызывали обиду и споры. Евреев моего родного местечка Чечельник, расположенного в 25 километрах от Бершади, называли "чечельницкие дураки". В ходу были прозвища - "тростянецкие козлы", "ободовские кожухи", "ворховские козы" и т.д. Но жителей Бершади характеризовали почетным именем "бершадские талитники" - в знак уважения к той духовной идеологии, которая была связана с уважаемым в народе хасидским раввином Рафаэлем (Рефулом) Бершадским. Его имя было на слуху у жителей не только окрестных местечек, но и всей Украины, слава о нем в хасидских кругах была ничуть не меньше, чем у Нахмана Брацлавского. Влияние этого выдающегося хасида так сильно сказалось на репутации бершадцев, что женихам и невестам местечка отдавалось предпочтение, их очень охотно принимали в любой еврейской семье. Это почитание Бершади и ее жителей исходило от концепций раввина Рафаэля, бережно сохраняемых в сознании бершадцев в течение последующих поколений.
Бершадцы отличались тем, что вели себя очень скромно, они не выпячивали свою родословную, даже если были из знатной семьи. Самого ребе Рафаэля отличала необыкновенная скромность, и в этом смысле он был достойным последователем Баал Шем-Това и его ученика Пинхаса Керцера, у которого Рафаэль учился. Пинхас Керцер умер в 1831 году в местечке Шепетовка Волынской губернии.
Еще одним качеством Рафаэля было то, что он никогда не лгал. Вслед за своим учителем он повторял: лучше погибнуть, чем сказать ложь. Его исключительная правдивость и привела его к гибели. Есть свидетельства того, как это случилось. Речь шла о даче клятвы перед судом об одном еврее, подозревавшемся в контрабандной торговле - нужно было свидетельствовать, что он к этому не причастен. Но такую клятву Рафаэль дать не мог, поскольку не был уверен, что этот еврей не виноват. Он рыдал, понимая, что надо спасти еврея, но опасался своей возможной лжи. Рафаэль уже был стар и болен, сказались годы, проведенные им в бедности. Его больное сердце не выдержало это испытания, и он умер. Даже противники хасидов - митнагдим, как и отошедшие от веры евреи, - признавали в нем великого праведника. Его скромность, доброта, правдивость проявлялись во всем, что он делал. Ему не хватало глубины восприятия, присущей Нахману Браславскому, темперамента Ицхака Бердичевского. Он не внес ничего нового в тот хасидизм, который постигал у своего учителя реба Пинхаса. Объяснить это можно только его скромностью и верностью тем идеям, основу которых заложил Баал Шем-Тов. Тем не менее, вокруг Рафаэля Бершадского всегда были верные последователи - "бершадские хасиды". После смерти цадика они не избрали для себя другого раввина. Как бершадские хасиды, так и последователи Рафаэля в Ободовке, Тростянце, Вархивке и других местечках Украины с гордостью называли себя "бершадские хасиды". И те моральные принципы, которые проповедовал бершадский праведник, передавались в этих местечках от отцов к сыновьям.
Боясь обмануть кого-либо, бершадцы всегда говорили "мне кажется" или "мне думается, что это так" вместо "это, конечно, так". Ребе ездил по другим местечкам, но деньги брал только на оплату проезда, а если у него появлялись какие-то лишние суммы, то он их раздавал беднякам. В течение поколений в Бершади ощущалось влияние раввина Рафаэля, который жил и умер как святой.
Его влияние сказалось и на Михе-Иосифе Бердичевском (1865-1921), родившемся в семье бершадского раввина Моше Ааарона, ученика и последователя Рафаэля. Моше почитал Рафаэля как святого и в этом духе воспитывал сына. Вобрав в себя черты бершадского хасида, Миха отличался огненным темпераментом, не признающим отдыха. После окончания ешивы он уехал учиться в Германию и Швейцарию, изучал еврейскую философию и иудаизм, окончил университет, получил звание доктора философии. В этот период он был приверженцем философии Ницше с его почитанием культа силы. Но позднее Миха Иосиф отвернулся от философии Ницше и приблизился к ценностям еврейской жизни, к идишкайту. Бердичевский в своих произведениях высоко чтил героев еврейской истории, тех, кто во всех поколениях вел борьбу за свободу и справедливость еврейского народа.
Он с большим уважением относился к движению Баал Шем - Това, видя в нем высокую мораль, целостность и выдержанность. В нем чувствовался дух бершадских хасидов, перенятый от отца. Миха Иосиф писал романы и рассказы, собирал и печатал еврейские народные легенды, публиковал критические и публицистические статьи на трех языках - иврите, идише и немецком. Умер Бердичевский в 1921 году в возрасте 56 лет, его литературное наследие составило 25 томов на иврите и несколько книг на идиш. Он оказал значительное влияние на своих современников в конце XIX - начале XX столетия. Его смерть была вызвана трагической гибелью отца и брата во время страшного погрома в местечке Дубово Киевской губернии от рук банды украинского атамана Козакова. Отцу в момент гибели было 88 лет. Жизнь самого Михи Бердичевского оборвалась в момент, когда его творческие силы достигли расцвета.
Одном из почитаемых уроженцев Бершади является герой еврейской самообороны в этом местечке в годы гражданской войны Моше (Моисей) Добровенский. Отряд под его командованием действовал в Бершади с конца 1917 года по март 1919 года, он сумел предотвратить ряд погромов. Добровенский был выходцем из хасидской семьи, где сохранялись идеи раввина Рафаэля. Моше был физически очень крепким молодым человеком, из тех. кто ради своего народа готов был сражаться до последней капли крови. Мужества и храбрости ему было не занимать. Гражданская война спровоцировала бегство многих еврейских семей, опасавшихся погромов, из соседних более мелких местечек в Бершадь, где собралось около 20 тысяч человек.
