мое местечко Бершадь ברשאד העיר שלי Bershad - my shtetl מײן שטעטל בערשאד

«Однажды, когда проезжал Бешт через Бершадь, пришли к нему старейшины города и рассказали, плача, о жестокости гайдамаков, о том, как они бросали в реку стариков и детей, и те барахтались в ее волнах и тонули. Посмотрел Бешт на реку, вздохнул и произнес: „Будь проклята река навечно, и пусть она каждый год будет брать одного из них в жертву". С тех пор река называлась „Дер Херемтайх" (на идише — «проклятая река». — Ред): евреи не купались в ней летом до тех пор, пока не исполнится проклятие и не утонет там человек или скотина.
В другом предании рассказывается: «На старом кладбище рядом с рекой были похоронены жених и невеста, убитые гайдамаками прямо под свадебной хупой. Долгие годы дух жениха бродил по земле. Однажды ночью он постучал в окно крестьянина, одного из убийц, и наутро у того отнялись руки и ноги. Так он посетил всех крестьян, принимавших участие в злодеянии, и многие умерли от разрыва сердца или онемели, или заболели проказой. Испугались крестьяне и поехали к цаддику, покаялись в своих преступлениях и поклялись никогда больше не трогать евреев. Пережитые бершадскими евреями страдания, вероятно, способствовали распространению среди них мессианских чаяний. Отголоски эпохи распространения саббатианства сохранились в книге «Шивхей Бешт» («Восхваления Бешта»):
«Некто из Бершади впал в чудесный сон, и открыли ему небеса те места в книгах, в которых некоторые раввины ошиблись и почти что последовали за сектой ШаббтаяЦви, да сотрётся его имя. И было приказано ему раскрыть истинный смысл этих мест <...> и в результате многие раскаялись, и вера укрепилась в сердцах евреев.
Борьба с идеологией саббатианства продолжалась и в более позднюю эпоху. Об этом мы узнаём из рассказа о цаддике р. Рафаэле из Бершади, который в начале XIX в. ввёл специальные изменения в молитвах с целью исключить возможность их прочтения в духе ШаббтаяЦви. В предании конца XIX в. говорится о странном еврее, который неизвестно откуда пришёл в Бершадь, ночевал в синагоге, еженощно сотворяя мистическую молитву «Тиккун Хацот» («Полночное исправление»), и радостно праздновал 9 ава — день воспоминания о разрушении Храма, совпадающий с днём рождения ШаббтаяЦви.
По данным польской переписи, в 1765 г. в Бершади в 143 домах проживало 438 евреев, что засвидетельствовали, бершадский раввин Цусим (Натан), парнас («квартальный») Лейба Майорович и габай («школьник») Майор Иудкович. В переписи 1776 г. указано, что 267 бершадских евреев (104 мужчины, 114 женщин, 44 ребенка и 5 слуг) жили в 37 домах и 46 «халупах». Эти данные подписали общинные парнасы Мошко Ицкович и Мошко Янкелович, а также габаи Гдаль Абрамович и Исраэль Лейбович. Из этих цифр следует, что в еврейских домах проживало около 40 семей, причём сомнение вызывает малое число детей — приблизительно один ребёнок на две семьи. Сокрытие детей было одним из наиболее простых способов занизить фактическую численность общины в момент переписи с целью уменьшения суммы подушного налога13. Совершенно особое место в истории хасидизма занимает цаддик р. Рафаэль из Бершади, ближайший ученик знаменитого р.Пинхаса из Кореца: после смерти р. Пинхаса в 1790 г. многие его последователи объединились вокруг р. Рафаэля. Бершадский цаддик не отличался особой учёностью и не оставил никаких сочинений. Но его поучения, высказанные зачастую от имени р. Пинхаса и передававшиеся затем из уст в уста, оказали заметное влияние на современников. Его последователи среди евреев Подолии и Бессарабии именовали себя «бершадскими» хасидами. Ключевой идеей учения р. Рафаэля была уверенность в Божественном провидении в самом крайнем её выражении. Он говорил: «Когда с человеком случается беда — пусть доверится он неколебимой высшей милости, пусть ничего не делает и не предпринимает, а только верит, и не надо ни молить об этом Пресвятого, да будет Он благословлен, ни очищаться в микве, ни приуготовлять себя к вещам необыкновенным, а только верить. В отличие от других хасидов последователи р. Рафаэля не придавали особенного значения погружению в микву и молились тихо и сосредоточенно, без экстатических движений и выкриков. Р. Рафаэль внёс несколько изменений в традиционный молитвенник. «Бершадские» хасиды считали, что традиционные мелодии молитв осенних праздников, используемые в большинстве общин, были написаны Рафаэлем под диктовку р.Пинхаса, явившегося ему во сне. С особой тщательностью р. Рафаэль и его хасиды соблюдали заповедь о цицит.
Первостепенное внимание р. Рафаэль уделял проповеди смирения: он «сам ходил к шойхету с курами, и сам ходил на рынок покупать провизию, как принято у простолюдинов. Много лет у него не было ни приличного тулупа, ни носового платка». Р. Рафаэль никогда не сидел на почётном месте в синагоге, а всегда оставался у дверей вместе с бедняками. Он считал за благо сносить унижения и оскорбления, которые только приближали его к истинному служению Богу. Важнейшей частью его учения была забота о нравственном совершенствовании — борьба с гордыней и проповедь абсолютной честности: «Умри, но не преступи: даже если жизни хотят лишить тебя — не оскверняй уста свои ложью». Однажды один из его хасидов принёс ему в подарок подсвечник, выглядевший как серебряный. Р. Рафаэль спросил его: «Откуда такая гордыня?» Хасид ответил: «Подсвечник сделан из меди и только посеребрён». «Если так, — ответил р. Рафаэль, — есть в нём гордыня и ложь вместе». Хасид вынужден был забрать свой подсвечник обратно.
По рассказам хасидов, бескомпромиссная приверженность правде стоила ему жизни. Когда по требованию властей он должен был присягнуть в невиновности некоего еврея, замешанного в контрабанде, и от его слова зависела судьба этого человека и его семьи, р. Рафаэль, не будучи в состоянии ни отступиться от своих принципов, ни отказать в помощи еврею, попавшему в беду, стал молить Бога о смерти, и просьба его была удовлетворена. Р. Рафаэль умер в местечке Тараща в 1826 г. (по другой версиив 1815 г.).
Так описывал р. Рафаэля его младший современник, выдающийся маскил и противник хасидизма АвраамБер Готлобер: В течение всей своей жизни р. Рафаэль ездил из города в . город не для добывания денег, ибо не брал никакой платы, лишь только возмещал расходы, а всё оставшееся раздавал бедным. Единственной его целью было обучить народ говорить правду и избегать лжи и гордыни, и эти вещи он повторял во всех местах от имени своего учителя р. Пинхаса».
Движение «бершадских» хасидов продолжало существовать до второй половины XIX века. Они пользовались большим уважением за свою честность и праведность, но в то же время их чрезмерные опасения случайно солгать становились поводом для насмешек: «Если спросить бершадского хасида: „Сменишьли ты веру?", он ответит: „Не знаю", ибо побоится сказать с чистым сердцем „нет", так как вдруг будущее вынудит его перейти в христианство, и окажется, что когдато он сказал неправду».
***